Уходим, уходим, уходим

Уходя — уходи, не сыпь мне соль на
рану, долгие проводы — лишние слезы, не режь хвост по кускам... Сколько бы
метафор и поговорок на тему того, как правильно расставаться, ни было
придумано, мы все так же рьяно наступаем на известные грабли, получая свой
заслуженный удар по лбу и искры из глаз.

Уходим, уходим, уходим…

— А знаешь, — она застыла в дверях лифта,
слегка кренясь под весом вместительного чемодана, — послезавтра мы с директором
по маркетингу летим на тренинг в Швецию. Представляешь, он должен был лететь
один, но, как видишь...

— Такси внизу ждет, — бессердечно оборвал я,
вызывая ей лифт. И он унес мою бывшую на девять этажей и три года из моей жизни.

Разрыв отношений — вещь малоприятная и
хлопотная, сродни переезду или похоронам. У вас вновь меняется уже устоявшийся
уклад жизни, первое время (по договоренности) вы избегаете появляться в
каких-то общих компаниях, меняете любимый ресторанчик на забегаловку под домом,
каре ягненка с майораном — на пельмени, вновь привыкаете к тому, что швабра и
губка для посуды ждут именно вашего возвращения домой, не говоря уже о разделе
имущества даже в тех частых случаях, когда делить в сущности и нечего. И вот когда
тонна посуды, необъятное кресло, контейнер с парфюмерией и косметикой и три
четверти одежного шкафа уехали, вы испытываете некое облегчение. Ну наконец-то,
разбежались!

Вы начинаете привыкать к жизни без нее. Сперва
мучаетесь, страдаете, просыпаетесь посреди ночи от нехватки привычного (и
такого нужного, как оказалось) тепла с правого бока. Засиживаетесь на работе,
потому что некуда спешить, и развлекаетесь с холостыми друзьями их
незатейливыми холостяцкими развлечениями. Проходит время, и пустота на месте
бывшей так или иначе чем-то заполняется: другой женщиной, дайвингом и
пейнтболом, повышенными соцобязательствами на работе, алкоголизмом и
антиобщественным поведением или, скажем, филателией. И тут — звонок. Она.
Спрашивает, не попадались ли тебе ее “тюбики с бронзантами”. И этот невинный,
казалось бы, вопрос мгновенно отматывает тебя, счастливого одинокого
филателиста, на месяц, полгода или год назад, в тот неприятный момент
расставания.

Представьте, что вы переехали в новую квартиру:
долго загружали грузовик, тряслись над антикварным трюмо, которое волокли
пьяные грузчики, стелили паркет и долго развешивали на стенах свои почетные
грамоты “Лучшему слесарю ЖЕУ-233” в количестве 57 штук. И вот переезд завершен,
вы с криками “Гори, прежняя жизнь, гори страдание!” покидаете убогую
малосемейку и едете в элитную новостройку, где лифт, консьерж и фикусы на
лестничных маршах. А неделю спустя приходит домовладелец и говорит, что дом,
дескать, был плохо спроектирован, скоро рухнет и нужно рулить обратно. Такой
подробный пример я привел неспроста: разрыв, или там развод, — действительно
чертовски неприятная вещь и в то же время очень серьезный поступок, все “за” и
“против” которого тщательно взвешиваются. Перебежчиков любят только в нашем
парламенте, на войне, а в личной жизни человек, сказавший “я ухожу от тебя” —
неважно, к маме ли, к другому мужчине, на осаду Трои или, допустим, к немцам,
должен отвечать за свои слова. Уходя, ты делаешь больно не только себе, поэтому
вернуться будет непросто, а уж вернуться с теми же правами, что были до ухода,
— практически невозможно. Одиссей вон по делу ушел и то дома потом обнаружил
толпу пьяных женихов и антисанитарию. Не уверен — не уходи, и все тут.

Поэтому, милые дамы, всерьез обдумывая
расставание, пользуйтесь нехитрой методикой “дополнительных преимуществ”: оклад
маленький — зато не пьет, пьет — но зато “Мартель”, неласковый — зато краны не
текут и все стены в гвоздях, застукала с другой — зато дома, и посуда вымыта.

Но если уже ушли, умоляю, не нужно этих
“случайных встреч”, звонков с невинными вопросами “ну как ты там, небось
запаршивел совсем”, “по ошибке” отправленных sms или ссылок по аське на
фотоальбом “Я с Рахметом счастливая на пляже в Анталии”... Не надо.

— Ну все, мы с Игорем окончательно расстались,
но я ему напоследок устроила! — удовлетворенно сообщила моя приятельница. — Я
закрутила роман с Олегом!

— Это его друг? Босс? Брат? Сын? Отец? — я
пытался понять смысл ее страшной мести. Оказалось, Олег — просто знакомый. Ее
знакомый. С Игорем его связывало лишь то, что в анекдоте про Феликса
Дзержинского называлось “соратник Ленина по Крупской”.

Так вот, Игорь ничего не знал, то есть —
абсолютно. И я мысленно рисовал себе картину: она, совратив Олега, скривила
губы в жестокой ухмылке и шептала в темный потолок: “Вот тебе, Игореша, получи!
Что, не нравится? Вот тебе, вот тебе, вот тебе!” А “страдающий” Игорь в этот
момент, может, сидел на балконе своей двухэтажной дачи с бокалом холодного
пива, мечтательно любовался закатом и думал: “Господи, хорошо-то как!”

Я объяснил даме, что даже граф Монте-Кристо,
устраивая мелкие подлянки своим дружкам, избегал анонимности, присылая
недоумевающим визави открытки типа “Милый Фернан, это я позвонил в дверь и
убежал” или “Дорогой Данглар, ты разорен. Целую, твой Э. Дантес”. Месть — штука
бессмысленная и губительная для души. А мстить так, чтобы объект только пожал
плечами и не сделал соответствующих выводов (ну упал кирпич на голову, с кем не
бывает), вдвойне бессмысленно.

И глупо. Равно как “неожиданные” встречи,
ненужные звонки, мучительные разговоры после разрыва. Они если к чему и
приводили, так это к стойкому взаимному отвращению и полнейшему игнору. Знаете,
это как аллергия на мед, после которой, “прокапавшись” в больничке, вы просто
переносите любимое лакомство Винни-Пуха из своего рациона в категорию
несуществующих вещей. В итоге для бывшего любовника или мужа назойливые экс
всегда превращаются в филатовское То-Чего-Не-Может-Быть. Не потому, что девушка
плохая, просто достала. Азиатские мудрецы не зря безустанно твердят в
популярных брошюрах “Азы восточной мудрости для красноволосых варваров” о том,
что самое дорогое надо бросить в воду и забыть о нем. Если твое — вернется даже
вопреки всемирной засухе.

Мы, безусловно, можем остаться друзьями — ведь
так хорошо знаем и понимаем друг друга, нам есть о чем поговорить, да и советы
“бывших” иногда стоят десятка советов “нынешних”. Но начинали мы не с дружбы, а
чтобы она возникла, нужно время, терпение и такт. В конце концов, отдельные
постели — еще не повод не общаться...

Мы, действительно случайно, встретились с ней в
2006-м, через три года после расставания, и проговорили часов пять в первой
попавшейся кофейне. Она изменилась, и я с интересом узнавал ее заново — близкую
и чужую одновременно. Нет, мы не бросились в койку, и встреча эта не стала
поводом для следующей, но через неделю я позвонил ей. А еще через две позвонила
она. Мы начали общаться, как старые друзья, в чем-то даже как родственники.
Через некоторое время она, мило смущаясь, спросила, что я думаю о нашем
общении. Я, как дипломированный кинокритик, ответил цитатой из культовой
“Касабланки”: “Ты знаешь, Луи, мне кажется, это начало прекрасной дружбы”.

http://www.natali.ua